(Избранное)
ВЕЛИКОЕ ПСИХО-ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ
Читатель помнит загадочное высказывание полковника Олькотта об
удивительных психо-физиологических переменах, происшедших с Е.П.Б.(см. главу 31). Что это за перемены? Когда они произошли? На
последний вопрос ответить легко: это произошло во время ее болезни
в мае и июне 1875 года. Суть же самих изменений смогла бы объяснить
только сама Е.П.Б. Она намекала об этом своей тете " мадам
Фадеевой и сестре " мадам Желиховской.
М-р В.Джадж, издатель журнала "The Path", опубликовал
ценную информацию по этому вопросу. Он уговорил миссис Джонстон,
племянницу Е.П.Б. (Веру), дочь Веры Желиховской, перевести с
русского языка на английский письма Е.П.Б., адресованные ее семье,
и опубликовал их в своем журнале с декабря 1894 г. по декабрь 1895
г. Миссис Джонстон писала о периоде болезни в Филадельфии:
"Одно время Е.П.Б. была очень больна, у нее развился ревматизм
ноги. Доктора сказали затем, что началась гангрена и сочли случай
безнадежным, но ее вылечил негр, направленный к ней
"Сахибом". Она писала мадам Желиховской: "Он вылечил
меня полностью. Именно в тот момент, я начала ощущать странную
двойственность. Несколько раз в день я ощущала, что во мне
существует кто-то, совершенно независимо от меня. Я никогда не
теряю осознания своей индивидуальности и чувствую, что сама храню
молчание, а моим языком говорит мой внутренний гость.
К примеру, я знаю, что никогда не была в местах, описанных моим
"вторым Я", но этот второй не лжет, рассказывая о местах и
предметах, мне не знакомых, потому что он видел и хорошо знает их.
Я смирилась; пусть моя судьба ведет меня по своему пути. Кроме
того, что я могу поделать? Было бы просто смешно отвергать
осознание моего "второго Я", заставляя окружающих думать,
что умалчиваю об этом из скромности. Ночью, когда я лежу в постели,
вся жизнь моего двойника проходит у меня перед глазами. Я вижу
непохожего на меня человека, с другим характером, с другими
чувствами. Но какой смысл говорить об этом? От всего этого можно
сойти с ума. Я стараюсь окунуться в работу и забыть свое странное
состояние. Это не медиумизм и ни в коем случае не нечистая сила;
это оказывает очень сильное влияние, направляя к лучшему... Никакой
дьявол не будет так себя вести. Может быть "Духи"? Но если
это так, то мои старые "Привидения" больше не осмелятся
приблизиться ко мне. Достаточно мне войти в комнату, где проходит
сеанс, и сразу останавливаются любые феномены, особенно
материализации. О нет, все это более высокого порядка! Однако,
феномены другого рода происходят все чаще и чаще и под руководством
моего "второго Я". В ближайшие дни я пришлю вам статью о
них. Это будет интересно". [19, декабрь, 1894]
Миссис Джонстон продолжает: "В газетах были сообщения о
некоторых из этих феноменов, описана внешность астральных
пришельцев, среди них одного индуса. Посылая эти вырезки, Е.П.Б.
снабдила их такими комментариями: "Я вижу этого индуса
ежедневно, он как живой, с той лишь разницей, что кажется более
легким, неземным. Раньше я молчала об этом, считая происходящее
галлюцинациями. Но теперь они стали видимы и для других. Он
появляется и советует, как нам себя вести и как писать. Видимо, он
знает обо всем происходящем вокруг, он знает даже мысли других
людей и через меня передает свои знания. Иногда мне кажется, что он
немного подавляет меня, входя подобно неуловимому существу,
проникая во все мои поры, растворяясь во мне. Тогда мы вдвоем можем
говорить с другими людьми и тогда я начинаю понимать и запоминаю
науки и языки " все, чему он научил меня, когда он во мне и даже,
когда он вне меня". [19, январь, 1894]
В предыдущих письмах Е.П.Б. к Желиховской она называла
"Голосом" или "Сахибом" ["Хозяином"] того,
кто "обволакивает ее тело" и подчиняет мозг. И только
позднее она называла этот или другой "Голос"
"Учителем" ["Мастером"]. Например, она писала
сестре: "Я никогда не говорю здесь никому о моем общении с
Голосом. Когда я пытаюсь утверждать, что никогда не была в
Монголии, что не знаю ни санскрита, ни древнееврейского, ни
древнеевропейских языков, мне никто не верит. "Как может быть,
" говорят они, " что вы там не были, если описываете все так
подробно и точно? Вы не знаете языков, а переводите прямо с
оригинала!" Они отказываются мне верить. Они считают, что у
меня есть причины что-то скрывать; кроме того бывает несколько
неловко отрицать, если, например, кто-то слышал мои беседы о
индийских диалектах с ученым, прожившим в Индии двадцать лет.
Короче говоря, или они все сошли с ума, или я, как в детских
сказках, подобно тому, что эльфы оставили взамен похищенному
ими".
снабдила их такими комментариями: "Я вижу этого индуса
ежедневно, он как живой, с той лишь разницей, что кажется более
легким, неземным. Раньше я молчала об этом, считая происходящее
галлюцинациями. Но теперь они стали видимы и для других. Он
появляется и советует, как нам себя вести и как писать. Видимо, он
знает обо всем происходящем вокруг, он знает даже мысли других
людей и через меня передает свои знания. Иногда мне кажется, что он
немного подавляет меня, входя подобно неуловимому существу,
проникая во все мои поры, растворяясь во мне. Тогда мы вдвоем можем
говорить с другими людьми и тогда я начинаю понимать и запоминаю
науки и языки " все, чему он научил меня, когда он во мне и даже,
когда он вне меня". [19, январь, 1894]
В предыдущих письмах Е.П.Б. к Желиховской она называла
"Голосом" или "Сахибом" ["Хозяином"] того,
кто "обволакивает ее тело" и подчиняет мозг. И только
позднее она называла этот или другой "Голос"
"Учителем" ["Мастером"]. Например, она писала
сестре: "Я никогда не говорю здесь никому о моем общении с
Голосом. Когда я пытаюсь утверждать, что никогда не была в
Монголии, что не знаю ни санскрита, ни древнееврейского, ни
древнеевропейских языков, мне никто не верит. "Как может быть,
" говорят они, " что вы там не были, если описываете все так
подробно и точно? Вы не знаете языков, а переводите прямо с
оригинала!" Они отказываются мне верить. Они считают, что у
меня есть причины что-то скрывать; кроме того бывает несколько
неловко отрицать, если, например, кто-то слышал мои беседы о
индийских диалектах с ученым, прожившим в Индии двадцать лет.
Короче говоря, или они все сошли с ума, или я, как в детских
сказках, подобно тому, что эльфы оставили взамен похищенному
ими".
Она писала Желиховской: "Не бойся, что я сошла с ума. Все, что
я могу сказать " кто-то положительно вдохновляет меня, более того,
кто-то входит в меня. Это не я говорю или пишу; это что-то внутри
меня, мое высшее и светлое "Я" думает и пишет за меня. Не
спрашивай меня, мой друг, о моих ощущениях, я не смогу объяснить,
как это происходит. Я не знаю сама! Лишь одно я знаю, что теперь
приближаясь к преклонному возрасту, я стала чем-то вроде кладезя
знаний для окружающих... Кто-то приходит и обволакивает меня как бы
туманным облаком и выталкивает из меня мое "Я", и тогда я
больше не "Я" " Елена Петровна Блаватская " а кто-то
другой. Кто-то могущественный и сильный, родившийся в совсем другой
части земли; а что до меня, я как будто бы сплю или лежу почти без
сознания, не в своем теле, но близко, только нитью связанная с ним.
Тем не менее, временами я все вижу и слышу абсолютно ясно; я
полностью осознаю, что говорит и делает мое тело, или по крайней
мере его новый обладатель. Я все понимаю и помню так хорошо, что
позже я могу повторить и даже записать Его слова... В такие моменты
я вижу благоговение и испуг на лицах Олькотта и других и с
интересом наблюдаю, как Он почти с сочувствием смотрит на них моими
глазами и обращается к ним моими устами. И все же воздействует не
моим умом, а своим собственным, обволакивающим мой мозг, как
облако. Ах, но я не могу все это объяснить толком". [19,
декабрь, 1894] Рассматривая вопрос о ее "высшем Я", о
котором упоминалось ранее, особый интерес представляет следующее:
"В то время Е.П.Б. испытывала сильное беспокойство; некоторые
члены зарождающегося Теософского Общества могли иметь "видения
чистых Планетарных Духов", она же могла видеть только
"Эфемерных элементарных духов" той же категории, которые,
по ее словам, играли главную роль в сеансах материализации.
Она писала: "В нашем Обществе каждый должен быть вегетарианцем,
не есть мясо и не пить вино. Это одно из наших первых условий*.
Хорошо известно пагубное влияние алкоголя на духовную сторону
человеческой натуры, превращая животные страсти в яростное пламя. И
вот однажды я решила соблюдать пост более строгий чем раньше. Я ела
только салат и девять дней даже не курила, спала на полу и вот, что
из этого получилось:
Неожиданно я увидела одну из самых отвратительных сцен в своей
жизни; я почувствовала как будто оказалась вне своего тела и с
отвращением наблюдала за своими действиями, как я ходила, говорила,
самодовольно толстела, грешила. Фу! Как я ненавидела себя! На
следующую ночь, я снова улеглась на жестком полу и настолько была
уставшая, что сразу же уснула, охваченная тяжелым непроницаемым
мраком. Потом я увидела яркую звезду, которая зажглась
высоко-высоко надо мной, а затем упала прямо на меня. Звезда упала
мне на лоб и трансформировалась в чью-то руку.
Эта рука лежала на моем лбу, и я пожелала узнать, чья она. Я
сконцентрировала свою волю на одной единственной мысли " узнать,
кто же это был, кому принадлежала эта светящаяся рука " и я узнала
это: рядом со мной стояла я сама. Вдруг эта "вторая Я"
заговорила с моим телом: "Посмотри на меня!" Мое тело
посмотрело и увидело, что половина моего "второго Я" была
черная и блестящая, другая половина светлосерая и только верхушка
головы абсолютно белая, сверкающая и светящаяся. И опять мое
"второе Я" обратилось к моему телу: "Когда ты станешь
такой же светлой, как эта маленькая часть твоей головы, ты сможешь
видеть то, что видят другие, очистившие себя " а сейчас очистись,
очистись, очистись". И тут я проснулась". [19, декабрь,
1894]
"Е.П.Б. писала м-м Желиховской (дата неизвестна), что она
училась покидать свое тело и предлагала посетить ее в Тифлисе "
"видимой во плоти". Это испугало и развеселило м-м
Желиховскую, которая ответила, что ей не хотелось бы попусту
беспокоить сестру. Е.П.Б. написала ей в ответ: "Чего тут
бояться? Как будто ты никогда не слышала о появлении двойников! Я,
то есть мое тело, будет спокойно спать в моей постели, и не имеет
значения, если проснется, " в ожидании меня оно будет находиться в
состоянии безобидной прострации. Не удивительно: Божественный свет
покинет меня и улетит к тебе; затем он вернется обратно и тогда
храм будет вновь освещен присутствием Божества. Но, само собой
разумеется, что это произойдет только в том случае, если нить,
связующая тело и душу не прервется. Стоит тебе пронзительно
вскрикнуть и она может прерваться; тогда Аминь моему существованию!
Я неминуемо погибну...
Я писала тебе, что однажды нас посетил двойник профессора
[Стейнтона] Мозеса. Семь человек видели его. Что касается Учителя,
его запросто могут видеть обычные люди. Иногда он выглядит как
живой человек и даже веселый. Он постоянно подшучивает надо мной, и
я уже привыкла к нему*. Скоро он заберет нас всех в Индию, и там мы
сможем увидеть его во плоти, как обычного человека". [19,
январь, 1894]
я могу сказать " кто-то положительно вдохновляет меня, более того,
кто-то входит в меня. Это не я говорю или пишу; это что-то внутри
меня, мое высшее и светлое "Я" думает и пишет за меня. Не
спрашивай меня, мой друг, о моих ощущениях, я не смогу объяснить,
как это происходит. Я не знаю сама! Лишь одно я знаю, что теперь
приближаясь к преклонному возрасту, я стала чем-то вроде кладезя
знаний для окружающих... Кто-то приходит и обволакивает меня как бы
туманным облаком и выталкивает из меня мое "Я", и тогда я
больше не "Я" " Елена Петровна Блаватская " а кто-то
другой. Кто-то могущественный и сильный, родившийся в совсем другой
части земли; а что до меня, я как будто бы сплю или лежу почти без
сознания, не в своем теле, но близко, только нитью связанная с ним.
Тем не менее, временами я все вижу и слышу абсолютно ясно; я
полностью осознаю, что говорит и делает мое тело, или по крайней
мере его новый обладатель. Я все понимаю и помню так хорошо, что
позже я могу повторить и даже записать Его слова... В такие моменты
я вижу благоговение и испуг на лицах Олькотта и других и с
интересом наблюдаю, как Он почти с сочувствием смотрит на них моими
глазами и обращается к ним моими устами. И все же воздействует не
моим умом, а своим собственным, обволакивающим мой мозг, как
облако. Ах, но я не могу все это объяснить толком". [19,
декабрь, 1894] Рассматривая вопрос о ее "высшем Я", о
котором упоминалось ранее, особый интерес представляет следующее:
"В то время Е.П.Б. испытывала сильное беспокойство; некоторые
члены зарождающегося Теософского Общества могли иметь "видения
чистых Планетарных Духов", она же могла видеть только
"Эфемерных элементарных духов" той же категории, которые,
по ее словам, играли главную роль в сеансах материализации.
Она писала: "В нашем Обществе каждый должен быть вегетарианцем,
не есть мясо и не пить вино. Это одно из наших первых условий*.
Хорошо известно пагубное влияние алкоголя на духовную сторону
человеческой натуры, превращая животные страсти в яростное пламя. И
вот однажды я решила соблюдать пост более строгий чем раньше. Я ела
только салат и девять дней даже не курила, спала на полу и вот, что
из этого получилось:
Неожиданно я увидела одну из самых отвратительных сцен в своей
жизни; я почувствовала как будто оказалась вне своего тела и с
отвращением наблюдала за своими действиями, как я ходила, говорила,
самодовольно толстела, грешила. Фу! Как я ненавидела себя! На
следующую ночь, я снова улеглась на жестком полу и настолько была
уставшая, что сразу же уснула, охваченная тяжелым непроницаемым
мраком. Потом я увидела яркую звезду, которая зажглась
высоко-высоко надо мной, а затем упала прямо на меня. Звезда упала
мне на лоб и трансформировалась в чью-то руку.
Эта рука лежала на моем лбу, и я пожелала узнать, чья она. Я
сконцентрировала свою волю на одной единственной мысли " узнать,
кто же это был, кому принадлежала эта светящаяся рука " и я узнала
это: рядом со мной стояла я сама. Вдруг эта "вторая Я"
заговорила с моим телом: "Посмотри на меня!" Мое тело
посмотрело и увидело, что половина моего "второго Я" была
черная и блестящая, другая половина светлосерая и только верхушка
головы абсолютно белая, сверкающая и светящаяся. И опять мое
"второе Я" обратилось к моему телу: "Когда ты станешь
такой же светлой, как эта маленькая часть твоей головы, ты сможешь
видеть то, что видят другие, очистившие себя " а сейчас очистись,
очистись, очистись". И тут я проснулась". [19, декабрь,
1894]
"Е.П.Б. писала м-м Желиховской (дата неизвестна), что она
училась покидать свое тело и предлагала посетить ее в Тифлисе "
"видимой во плоти". Это испугало и развеселило м-м
Желиховскую, которая ответила, что ей не хотелось бы попусту
беспокоить сестру. Е.П.Б. написала ей в ответ: "Чего тут
бояться? Как будто ты никогда не слышала о появлении двойников! Я,
то есть мое тело, будет спокойно спать в моей постели, и не имеет
значения, если проснется, " в ожидании меня оно будет находиться в
состоянии безобидной прострации. Не удивительно: Божественный свет
покинет меня и улетит к тебе; затем он вернется обратно и тогда
храм будет вновь освещен присутствием Божества. Но, само собой
разумеется, что это произойдет только в том случае, если нить,
связующая тело и душу не прервется. Стоит тебе пронзительно
вскрикнуть и она может прерваться; тогда Аминь моему существованию!
Я неминуемо погибну...
Я писала тебе, что однажды нас посетил двойник профессора
[Стейнтона] Мозеса. Семь человек видели его. Что касается Учителя,
его запросто могут видеть обычные люди. Иногда он выглядит как
живой человек и даже веселый. Он постоянно подшучивает надо мной, и
я уже привыкла к нему*. Скоро он заберет нас всех в Индию, и там мы
сможем увидеть его во плоти, как обычного человека". [19,
январь, 1894]
Что касается Хозяина, я знаю его давно. Двадцать пять лет назад он
приезжал в Лондон с принцем Непала, три года назад он прислал мне
письмо с индийцем, который прибыл сюда читать лекции о Буддизме. В
этом письме он напомнил мне о многом, предсказанном им ранее, и
спрашивал меня, согласна ли я подчиниться ему, чтобы избежать
полного уничтожения*. После этого, он часто являлся не только мне,
но также другим людям, и Олькотту; ему он указал стать Президентом
Общества, научив его с чего начать. Я всегда узнаю Учителя и часто
разговариваю с ним, не видя его. Как же получается, что он слышит
меня отовсюду, и я тоже слышу его голос через моря и океаны по
двадцать раз в день. Я не знаю, но это так. То ли он сам входит в
меня, я не могу с уверенностью сказать; если это не он, то его
сила, его влияние. Только благодаря ему я сильна; без него я
ничто".
После появления "Разоблаченной Изиды" Е.П.Б. получила
приглашение написать в разные газеты. Это ее очень развеселило и
она писала Желиховской: "Это счастье для меня, что я не
тщеславная, кроме того у меня действительно почти нет времени
писать в разные издания ради денег... Наше дело растет. Я должна
работать, должна писать и писать, если я смогу найти издателей для
своих трудов. Поверишь ли ты, что, когда я пишу, меня не покидает
ощущение, что я пишу вздор и чепуху, которую никто не сможет
уразуметь? Но после публикаций начинается шумное одобрение. Выходят
переиздания, и все в восторге. Вот если бы я писала на русском и
была признана моим любимым народом, тогда, возможно, я бы поверила,
что достойна своих предков, блаженной памяти графов Ган-Ган фон
Ротенганов".
Е.П.Б. часто говорила своим родственникам, что она не испытывала
авторской гордости за написанную ею "Разоблаченную Изиду",
что она не имела ни малейшего понятия, о чем писала; что она
получила указание сесть и писать и, что ее единственная заслуга
заключалась в повиновении приказу. Она единственно опасалась, что
ей не удастся должным образом описать прекрасные картины,
представшие перед ней. Она писала своей сестре: "Ты вот не
веришь, что я истинную правду пишу тебе о своих Учителях. Ты
считаешь их мифами, но разве самой тебе не очевидно, что сама я без
помощи, не могла бы писать "о Байроне и о материях важных",
как дядя Ростер* говорил? Что мы с тобой знаем о метафизике,
древних философиях и религиях, о психологии и разных других
премудростях? Кажется, вместе учились, только ты гораздо лучше
меня... А теперь посмотри, о чем я пишу; и люди, да какие "
профессора, ученые, " читают и хвалят. Открой "Изиду" в
любом месте и посмотри сама. Что до меня, я говорю правду: Учитель
рассказывает и показывает все это мне. Передо мной проходят
картины, древние рукописи, даты, " все что мне нужно, это
копировать, и я пишу так легко, что это не труд, а величайшее
удовольствие".
приезжал в Лондон с принцем Непала, три года назад он прислал мне
письмо с индийцем, который прибыл сюда читать лекции о Буддизме. В
этом письме он напомнил мне о многом, предсказанном им ранее, и
спрашивал меня, согласна ли я подчиниться ему, чтобы избежать
полного уничтожения*. После этого, он часто являлся не только мне,
но также другим людям, и Олькотту; ему он указал стать Президентом
Общества, научив его с чего начать. Я всегда узнаю Учителя и часто
разговариваю с ним, не видя его. Как же получается, что он слышит
меня отовсюду, и я тоже слышу его голос через моря и океаны по
двадцать раз в день. Я не знаю, но это так. То ли он сам входит в
меня, я не могу с уверенностью сказать; если это не он, то его
сила, его влияние. Только благодаря ему я сильна; без него я
ничто".
После появления "Разоблаченной Изиды" Е.П.Б. получила
приглашение написать в разные газеты. Это ее очень развеселило и
она писала Желиховской: "Это счастье для меня, что я не
тщеславная, кроме того у меня действительно почти нет времени
писать в разные издания ради денег... Наше дело растет. Я должна
работать, должна писать и писать, если я смогу найти издателей для
своих трудов. Поверишь ли ты, что, когда я пишу, меня не покидает
ощущение, что я пишу вздор и чепуху, которую никто не сможет
уразуметь? Но после публикаций начинается шумное одобрение. Выходят
переиздания, и все в восторге. Вот если бы я писала на русском и
была признана моим любимым народом, тогда, возможно, я бы поверила,
что достойна своих предков, блаженной памяти графов Ган-Ган фон
Ротенганов".
Е.П.Б. часто говорила своим родственникам, что она не испытывала
авторской гордости за написанную ею "Разоблаченную Изиду",
что она не имела ни малейшего понятия, о чем писала; что она
получила указание сесть и писать и, что ее единственная заслуга
заключалась в повиновении приказу. Она единственно опасалась, что
ей не удастся должным образом описать прекрасные картины,
представшие перед ней. Она писала своей сестре: "Ты вот не
веришь, что я истинную правду пишу тебе о своих Учителях. Ты
считаешь их мифами, но разве самой тебе не очевидно, что сама я без
помощи, не могла бы писать "о Байроне и о материях важных",
как дядя Ростер* говорил? Что мы с тобой знаем о метафизике,
древних философиях и религиях, о психологии и разных других
премудростях? Кажется, вместе учились, только ты гораздо лучше
меня... А теперь посмотри, о чем я пишу; и люди, да какие "
профессора, ученые, " читают и хвалят. Открой "Изиду" в
любом месте и посмотри сама. Что до меня, я говорю правду: Учитель
рассказывает и показывает все это мне. Передо мной проходят
картины, древние рукописи, даты, " все что мне нужно, это
копировать, и я пишу так легко, что это не труд, а величайшее
удовольствие".
ОСНОВАНИЕ ТЕОСОФСКОГО ОБЩЕСТВА
Е.П.Б. в письме д-ру Хартману 13 апреля 1886 г. писала: "Я была
послана в Америку с определенной целью и попала к Эдди. Там я
познакомилась с Олькоттом, которого неудержимо влекло к духам.
Позднее он испытал столь же сильное влечение к Учителям. Мне было
приказано объяснить ему, что спиритические феномены, не
подкрепленные философией оккультизма, чреваты опасностью и вводят в
заблуждение. Я доказала ему, что всякое действие, которое медиумы
совершают при помощи духов, другие могут совершать и без их помощи,
посредством силы воли. Каждый, кто обладает способностью, не
покидая телесной оболочки, действовать посредством органа
астрального тела, может читать мысли, вызывать звон колокольчиков,
заставлять мебель постукивать и проявлять другие физические
феномены. Я обрела эту способность четырех лет от роду, о чем
известно моим родственникам. Я умела передвигать мебель, принуждала
летать разные предметы, при этом мои астральные руки поддерживали
их, оставаясь невидимыми; все это было до того, как я узнала
Учителей.
Я раскрыла ему всю правду. Рассказала о том, что я знала Адептов,
"Братьев", и не только в Индии и за пределами Ладакха, но и
в Египте и Сирии ("Братья" находятся там и по сей день).
Имена "Махатм" не были известны в то время, их знали только
в Индии. Как бы их ни называли: Розенкрейцеры, Каббалисты, Йоги "
все они Адепты, молчаливые, таинственные, уединенные, хранящие
тайну, раскрывающие себя лишь немногим, (как и я), в течение
семи-десяти лет доказавшим свою абсолютную преданность, соблюдавшим
молчание даже под угрозой смерти. Я выполнила Их требования и стала
той, что я есть... Все, что мне было разрешено говорить " является
правдой. За Гималаями есть многонациональный центр Адептов.
Таши-Лама знает Их, и они действуют сообща. Некоторые из Них прямо
связаны с Ним и все-таки остаются неизвестными средним ламам,
которые в большинстве своем невежественны. Мой Учитель и К.Х., а
также несколько других знакомых мне лично, находятся там. Они
связаны с Адептами Египта, Сирии, и даже Европы" [23, октябрь,
1907]
"Я была первой в Соединенных Штатах, кто возвестил о
существовании наших Учителей, сообщив имена двух Членов Братства,
которые до той поры оставались никому неизвестными в Европе и
Америке (за исключением нескольких Мистиков и Посвященных, живших в
разные эпохи), но сохраняемых в тайне и очень уважаемых по всему
Востоку и особенно в Индии". [23, октябрь, 1907]
"Учитель послал меня в Соединенные Штаты, поставив передо мной
цель сделать все, чтобы прекратить некроманию и неосознанную черную
магию спиритуалистов. Мне нужно было встретить вас и изменить ваш
образ мыслей, что я и сделала. Общество было сформировано и
постепенно в него были привнесены начала Учения из Тайной Доктрины
" древнейшей школы Оккультной Философии, которую в прошлом
реформировал Господь Гаутама. Это Учение нельзя было передать
мгновенно. Его необходимо вливать постепенно, каплю за
каплей"*. [23, октябрь, 1907]
послана в Америку с определенной целью и попала к Эдди. Там я
познакомилась с Олькоттом, которого неудержимо влекло к духам.
Позднее он испытал столь же сильное влечение к Учителям. Мне было
приказано объяснить ему, что спиритические феномены, не
подкрепленные философией оккультизма, чреваты опасностью и вводят в
заблуждение. Я доказала ему, что всякое действие, которое медиумы
совершают при помощи духов, другие могут совершать и без их помощи,
посредством силы воли. Каждый, кто обладает способностью, не
покидая телесной оболочки, действовать посредством органа
астрального тела, может читать мысли, вызывать звон колокольчиков,
заставлять мебель постукивать и проявлять другие физические
феномены. Я обрела эту способность четырех лет от роду, о чем
известно моим родственникам. Я умела передвигать мебель, принуждала
летать разные предметы, при этом мои астральные руки поддерживали
их, оставаясь невидимыми; все это было до того, как я узнала
Учителей.
Я раскрыла ему всю правду. Рассказала о том, что я знала Адептов,
"Братьев", и не только в Индии и за пределами Ладакха, но и
в Египте и Сирии ("Братья" находятся там и по сей день).
Имена "Махатм" не были известны в то время, их знали только
в Индии. Как бы их ни называли: Розенкрейцеры, Каббалисты, Йоги "
все они Адепты, молчаливые, таинственные, уединенные, хранящие
тайну, раскрывающие себя лишь немногим, (как и я), в течение
семи-десяти лет доказавшим свою абсолютную преданность, соблюдавшим
молчание даже под угрозой смерти. Я выполнила Их требования и стала
той, что я есть... Все, что мне было разрешено говорить " является
правдой. За Гималаями есть многонациональный центр Адептов.
Таши-Лама знает Их, и они действуют сообща. Некоторые из Них прямо
связаны с Ним и все-таки остаются неизвестными средним ламам,
которые в большинстве своем невежественны. Мой Учитель и К.Х., а
также несколько других знакомых мне лично, находятся там. Они
связаны с Адептами Египта, Сирии, и даже Европы" [23, октябрь,
1907]
"Я была первой в Соединенных Штатах, кто возвестил о
существовании наших Учителей, сообщив имена двух Членов Братства,
которые до той поры оставались никому неизвестными в Европе и
Америке (за исключением нескольких Мистиков и Посвященных, живших в
разные эпохи), но сохраняемых в тайне и очень уважаемых по всему
Востоку и особенно в Индии". [23, октябрь, 1907]
"Учитель послал меня в Соединенные Штаты, поставив передо мной
цель сделать все, чтобы прекратить некроманию и неосознанную черную
магию спиритуалистов. Мне нужно было встретить вас и изменить ваш
образ мыслей, что я и сделала. Общество было сформировано и
постепенно в него были привнесены начала Учения из Тайной Доктрины
" древнейшей школы Оккультной Философии, которую в прошлом
реформировал Господь Гаутама. Это Учение нельзя было передать
мгновенно. Его необходимо вливать постепенно, каплю за
каплей"*. [23, октябрь, 1907]
Теософское Общество "должно было стать ядром для сбора и
распространения знаний; оккультных исследований, изучения и
внедрения древних философских и теософских идей; в первую очередь
необходимо было собрать библиотеку.
В наши первоначальные планы не входило создание Всеобщего Братства.
Эта идея возникла спонтанно в процессе работы". [18, т.I,
с.120]
Одиннадцать лет спустя Е.П.Б. писала о "Первой программе
Теософского Общества": "Во избежание двусмысленности,
необходимо напомнить членам Т.О. о становлении Общества в 1875
году. Направленная в Соединенные Штаты в 1873 году для организации
группы сотрудников, исследующих психические вопросы, автор через
два года получила указания от своего Наставника и Учителя
сформировать ядро действующего Общества, чьи задачи были определены
следующим образом:
1. Всеобщее Братство;
2. Отсутствие различия между членами по национальности,
вероисповеданию и социальному положению, но о всех членах следует
судить только по их личным заслугам;
3. Изучать философию Востока и особенно индийскую, постепенно в
различных печатных трудах знакомить общественность с эзотерическими
религиями в свете эзотерических учений;
4. Противодействовать материализму и теологическому догматизму
любыми возможными способами, демонстрируя существование в природе
оккультных сил, неизвестных науке, и наличие психических и духовных
сил в человеке; пытаться, в то же время, расширить кругозор
спиритуалистов, показывая им, что существуют другие, многие другие
феномены, помимо "Духов" умерших. Предрассудки должны быть
публично разоблачены и уничтожены. Оккультные силы, полезные и
вредные, окружающие нас и проявляющиеся всевозможными способами "
выявят наши лучшие способности". [23, август, 1931]
распространения знаний; оккультных исследований, изучения и
внедрения древних философских и теософских идей; в первую очередь
необходимо было собрать библиотеку.
В наши первоначальные планы не входило создание Всеобщего Братства.
Эта идея возникла спонтанно в процессе работы". [18, т.I,
с.120]
Одиннадцать лет спустя Е.П.Б. писала о "Первой программе
Теософского Общества": "Во избежание двусмысленности,
необходимо напомнить членам Т.О. о становлении Общества в 1875
году. Направленная в Соединенные Штаты в 1873 году для организации
группы сотрудников, исследующих психические вопросы, автор через
два года получила указания от своего Наставника и Учителя
сформировать ядро действующего Общества, чьи задачи были определены
следующим образом:
1. Всеобщее Братство;
2. Отсутствие различия между членами по национальности,
вероисповеданию и социальному положению, но о всех членах следует
судить только по их личным заслугам;
3. Изучать философию Востока и особенно индийскую, постепенно в
различных печатных трудах знакомить общественность с эзотерическими
религиями в свете эзотерических учений;
4. Противодействовать материализму и теологическому догматизму
любыми возможными способами, демонстрируя существование в природе
оккультных сил, неизвестных науке, и наличие психических и духовных
сил в человеке; пытаться, в то же время, расширить кругозор
спиритуалистов, показывая им, что существуют другие, многие другие
феномены, помимо "Духов" умерших. Предрассудки должны быть
публично разоблачены и уничтожены. Оккультные силы, полезные и
вредные, окружающие нас и проявляющиеся всевозможными способами "
выявят наши лучшие способности". [23, август, 1931]
Сегодня, когда Первая Задача приобрела особое значение, необходимо
все же напомнить, что при основании Общества этой Задачи еще не
было. О ней не упоминалось до 1878 года, когда Основатели
объединили Теософское Общество и Арья Самадж, и решили отправиться
в Индию. Именно тогда, лозунг "Братство Человечества" был
заявлен в Задачах Общества. В Послании 1878 года говорилось:
"Задачи Общества различны. Они способствуют получению истинных
знаний о законах природы, особенно об оккультных проявлениях...
Высшее развитие на земле творчески созидающего человека...
предусматривает изучение роста его скрытых сил, передачу ему важных
законов магнетизма, электричества и других сил, видимых или
невидимых универсалий... Общество учит своих членов показывать
личный пример высокой морали и религиозных устремлений;
противодействует материалистической науке и любым формам
догматической теологии; знакомит западный мир с фактами, длительное
время запрещенными, о Восточных религиозных философиях...;
последнее и главное " помогает установлению Братства Человечества,
при котором все хорошие и чистые люди каждой расы будут относиться
друг к другу, как равные сотрудники (на этой планете) одного
Бесконечного, Всеобщего, Безграничного и Вечного Дела". [18,
т.I, с.400]
Сейчас, когда м-р Тревор Баркер опубликовал "Письма
Махатм", мы имеем возможность прочитать, что сами Учителя
говорили по этому поводу. В феврале 1882 года Учитель Мориа писал
м-ру Синнету об основании Теософского Общества: "Один или двое
из нас надеялись, что мир так продвинулся интеллектуально, если не
интуитивно, что Оккультная доктрина могла бы обрести
интеллектуальное признание и импульс для нового цикла оккультных
изысканий. Другие, более мудрые, как это кажется теперь,
придерживались другого мнения, но согласие на испытание было
дано. Однако было обусловлено, что попытка должна быть проведена
независимо от нашего личного управления; что не должно иметь место
сверхнормальное вмешательство с нашей стороны. Таким образом, мы
нашли в Америке человека, способного стать лидером, " человека
большого нравственного мужества, высокой морали, бескорыстного и
обладающего другими ценными качествами. Он был далеко не самым
лучшим, но (как м-р Хьюм говорит о Е.П.Б.) " он был лучшим из
возможных. С ним мы соединили женщину с наиболее исключительными и
чудесными дарованиями. Вместе с тем у нее были большие личные
недостатки: но и такой, какой она была, она осталась
непревзойденной, так как не было на свете более подходящего
человека для этой работы. Мы послали ее в Америку, свели их вместе,
и испытание началось. С самого начала ей и ему ясно дали понять,
что исход дела всецело зависит от них самих. И оба они предложили
себя для этого испытания, за некоторое воздаяние в далеком будущем,
как бывало говорил К.Х. " в качестве солдат, добровольно
вызвавшихся на безнадежное дело". [12, с.26; 16, с.263]
все же напомнить, что при основании Общества этой Задачи еще не
было. О ней не упоминалось до 1878 года, когда Основатели
объединили Теософское Общество и Арья Самадж, и решили отправиться
в Индию. Именно тогда, лозунг "Братство Человечества" был
заявлен в Задачах Общества. В Послании 1878 года говорилось:
"Задачи Общества различны. Они способствуют получению истинных
знаний о законах природы, особенно об оккультных проявлениях...
Высшее развитие на земле творчески созидающего человека...
предусматривает изучение роста его скрытых сил, передачу ему важных
законов магнетизма, электричества и других сил, видимых или
невидимых универсалий... Общество учит своих членов показывать
личный пример высокой морали и религиозных устремлений;
противодействует материалистической науке и любым формам
догматической теологии; знакомит западный мир с фактами, длительное
время запрещенными, о Восточных религиозных философиях...;
последнее и главное " помогает установлению Братства Человечества,
при котором все хорошие и чистые люди каждой расы будут относиться
друг к другу, как равные сотрудники (на этой планете) одного
Бесконечного, Всеобщего, Безграничного и Вечного Дела". [18,
т.I, с.400]
Сейчас, когда м-р Тревор Баркер опубликовал "Письма
Махатм", мы имеем возможность прочитать, что сами Учителя
говорили по этому поводу. В феврале 1882 года Учитель Мориа писал
м-ру Синнету об основании Теософского Общества: "Один или двое
из нас надеялись, что мир так продвинулся интеллектуально, если не
интуитивно, что Оккультная доктрина могла бы обрести
интеллектуальное признание и импульс для нового цикла оккультных
изысканий. Другие, более мудрые, как это кажется теперь,
придерживались другого мнения, но согласие на испытание было
дано. Однако было обусловлено, что попытка должна быть проведена
независимо от нашего личного управления; что не должно иметь место
сверхнормальное вмешательство с нашей стороны. Таким образом, мы
нашли в Америке человека, способного стать лидером, " человека
большого нравственного мужества, высокой морали, бескорыстного и
обладающего другими ценными качествами. Он был далеко не самым
лучшим, но (как м-р Хьюм говорит о Е.П.Б.) " он был лучшим из
возможных. С ним мы соединили женщину с наиболее исключительными и
чудесными дарованиями. Вместе с тем у нее были большие личные
недостатки: но и такой, какой она была, она осталась
непревзойденной, так как не было на свете более подходящего
человека для этой работы. Мы послали ее в Америку, свели их вместе,
и испытание началось. С самого начала ей и ему ясно дали понять,
что исход дела всецело зависит от них самих. И оба они предложили
себя для этого испытания, за некоторое воздаяние в далеком будущем,
как бывало говорил К.Х. " в качестве солдат, добровольно
вызвавшихся на безнадежное дело". [12, с.26; 16, с.263]
"РАЗОБЛАЧЕННАЯ ИЗИДА"
Полковник Олькотт рассказывал о написании книги "Разоблаченная
Изида": "Однажды летом 1875 года Е.П.Б. показала мне
несколько листов своей рукописи и сказала: "Я написала это
прошлой ночью по указанию, но не имею представления, что из них
может получиться. Возможно это подойдет для газетной статьи, или
для книги, а может и ни к чему; во всяком случае я сделала так, как
мне было приказано". И она убрала эту рукопись в ящик стола, и
некоторое время о ней не упоминала. Но в сентябре она была в гостях
у своих новых друзей, профессора Корсона из Корнуэльского
университета и его жены, и работа продолжилась. Она написала мне,
что это должна быть книга по истории и философии Восточных Школ и
их взаимоотношении с современностью. Она сказала, что писала о
предмете, ею никогда не изучавшемся и приводила цитаты из книг,
которые никогда в жизни не читала; чтобы проверить ее, профессор
Корсон нашел эти цитаты в классических трудах в университетской
библиотеке и подтвердил их точность. Возвратившись в город, она не
слишком усердно занималась этим делом и писала только временами.
Один или два месяца спустя после создания Теософского Общества мы
сняли две квартиры на 34-й Вест-Стрит, 433. Она на первом этаже, я
на втором. С этого момента работа над "Изидой" продолжалась
без перерыва до ее завершения в 1877 году. За всю ее предыдущую
жизнь она не выполнила и десятой доли этого литературного труда, и
я никогда не встречал подобной выносливости и неутомимой
работоспособности. С утра до ночи она была за своим рабочим столом,
и редко кто из нас ложился спать раньше двух часов ночи. Днем мне
приходилось бывать по своим служебным делам, но всегда после
раннего обеда, мы располагались вместе за нашим большим столом и
работали до тех пор пока не останавливала усталость. Какой
жизненный опыт! Образование, на которое потребовалась бы целая
жизнь, мне было дано в сжатой форме менее чем за два года...
Она работала без определенного плана, но идеи переполняли ее, как
неиссякаемый источник, бьющий через край... Они приходили хаотично,
бесконечным потоком, каждый параграф полностью завершался
независимо от предыдущего или последующего. Даже сейчас, после
многочисленных переделок, исследование удивительной книги укажет на
это обстоятельство. Отсутствие предварительного плана, несмотря на
все ее знания, разве не доказывает, что данная работа не является
результатом ее собственного замысла, что она была только
каналом, через который вливалась свежая жизненная эссенция в
застойное болото современной спиритуалистической мысли?..
Ее рукопись нужно было видеть: листы были разрезаны, склеены,
перекроены, иногда одна страница состояла из шести, семи или десяти
полосок, взятых из других страниц и склееных вместе, соединенных
отдельными словами или предложениями, вписанными между строк.
Она
часто шутливо хвалилась перед друзьями своей сноровкой в работе. Ее
книжка для заметок иногда использовалась в этом процессе, именно на
ней она склеивала страницы своей рукописи..." [18, т.I, с.202,
205]
"Я просматривал каждую страницу ее рукописи по нескольку раз, и
каждую страницу корректуры, записал для нее многие параграфы, часто
просто передавая те идеи, которые ей не удавалось тогда
сформулировать по-английски; помогал найти нужные цитаты и выполнял
другую вспомогательную работу. Эта книга вобрала в себя все ее
достоинства и недостатки. Она создала своей книгой целую эпоху, и
созидая ее, создала и меня " ее ученика и помощника, " так что я
смог выполнять Теософскую работу в течение последовавших двадцати
лет...
несколько листов своей рукописи и сказала: "Я написала это
прошлой ночью по указанию, но не имею представления, что из них
может получиться. Возможно это подойдет для газетной статьи, или
для книги, а может и ни к чему; во всяком случае я сделала так, как
мне было приказано". И она убрала эту рукопись в ящик стола, и
некоторое время о ней не упоминала. Но в сентябре она была в гостях
у своих новых друзей, профессора Корсона из Корнуэльского
университета и его жены, и работа продолжилась. Она написала мне,
что это должна быть книга по истории и философии Восточных Школ и
их взаимоотношении с современностью. Она сказала, что писала о
предмете, ею никогда не изучавшемся и приводила цитаты из книг,
которые никогда в жизни не читала; чтобы проверить ее, профессор
Корсон нашел эти цитаты в классических трудах в университетской
библиотеке и подтвердил их точность. Возвратившись в город, она не
слишком усердно занималась этим делом и писала только временами.
Один или два месяца спустя после создания Теософского Общества мы
сняли две квартиры на 34-й Вест-Стрит, 433. Она на первом этаже, я
на втором. С этого момента работа над "Изидой" продолжалась
без перерыва до ее завершения в 1877 году. За всю ее предыдущую
жизнь она не выполнила и десятой доли этого литературного труда, и
я никогда не встречал подобной выносливости и неутомимой
работоспособности. С утра до ночи она была за своим рабочим столом,
и редко кто из нас ложился спать раньше двух часов ночи. Днем мне
приходилось бывать по своим служебным делам, но всегда после
раннего обеда, мы располагались вместе за нашим большим столом и
работали до тех пор пока не останавливала усталость. Какой
жизненный опыт! Образование, на которое потребовалась бы целая
жизнь, мне было дано в сжатой форме менее чем за два года...
Она работала без определенного плана, но идеи переполняли ее, как
неиссякаемый источник, бьющий через край... Они приходили хаотично,
бесконечным потоком, каждый параграф полностью завершался
независимо от предыдущего или последующего. Даже сейчас, после
многочисленных переделок, исследование удивительной книги укажет на
это обстоятельство. Отсутствие предварительного плана, несмотря на
все ее знания, разве не доказывает, что данная работа не является
результатом ее собственного замысла, что она была только
каналом, через который вливалась свежая жизненная эссенция в
застойное болото современной спиритуалистической мысли?..
Ее рукопись нужно было видеть: листы были разрезаны, склеены,
перекроены, иногда одна страница состояла из шести, семи или десяти
полосок, взятых из других страниц и склееных вместе, соединенных
отдельными словами или предложениями, вписанными между строк.
часто шутливо хвалилась перед друзьями своей сноровкой в работе. Ее
книжка для заметок иногда использовалась в этом процессе, именно на
ней она склеивала страницы своей рукописи..." [18, т.I, с.202,
205]
"Я просматривал каждую страницу ее рукописи по нескольку раз, и
каждую страницу корректуры, записал для нее многие параграфы, часто
просто передавая те идеи, которые ей не удавалось тогда
сформулировать по-английски; помогал найти нужные цитаты и выполнял
другую вспомогательную работу. Эта книга вобрала в себя все ее
достоинства и недостатки. Она создала своей книгой целую эпоху, и
созидая ее, создала и меня " ее ученика и помощника, " так что я
смог выполнять Теософскую работу в течение последовавших двадцати
лет...
Я хорошо помню, что однажды видел, и даже держал в руках астральные
дубликаты книг, из которых она выписывала цитаты для своей рукописи
и которые ей пришлось "материализовать" для меня, чтобы я
мог сверить корректуру, так как я отказался оставить их
непроверенными. Одной из них была французская книга по физиологии и
психологии, другая также французского автора по какой-то области
неврологии. Первая была в двух томах, вторая в мягкой обложке.
дубликаты книг, из которых она выписывала цитаты для своей рукописи
и которые ей пришлось "материализовать" для меня, чтобы я
мог сверить корректуру, так как я отказался оставить их
непроверенными. Одной из них была французская книга по физиологии и
психологии, другая также французского автора по какой-то области
неврологии. Первая была в двух томах, вторая в мягкой обложке.
М-р Джадж продолжал: "На столе, за которым она писала
"Разоблаченную Изиду", стояло небольшое китайское бюро с
маленькими выдвижными ящичками. В них хранились разные мелочи, но
несколько ящичков всегда были пустые. Это было обычное бюро без
всяких механических приспособлений, однако часто в одном из его
пустых отделений пропадали различные предметы или наоборот, там
обнаруживали то, чего никогда ранее не было в ее комнате. Я часто
видел, как она опускала туда монеты, кольцо или какой-нибудь
амулет, иногда и я сам клал туда же некоторые вещи, ящичек
закрывали и почти сразу открывали " в нем уже ничего не было. Все
исчезало... Бюро стояло на четырех ножках, на два дюйма возвышаясь
над гладким столом, который был без изъянов. Несколько раз я видел,
что она помещала в один из ящиков свое кольцо и уходила из комнаты.
Я заглядывал в ящик, кольцо находилось на месте. Она возвращалась,
и не приближаясь к бюро показывала мне это кольцо на своем пальце.
Я опять заглядывал в ящик, но прежде чем она подошла к нему "
кольца там уже не было...
"Разоблаченную Изиду", стояло небольшое китайское бюро с
маленькими выдвижными ящичками. В них хранились разные мелочи, но
несколько ящичков всегда были пустые. Это было обычное бюро без
всяких механических приспособлений, однако часто в одном из его
пустых отделений пропадали различные предметы или наоборот, там
обнаруживали то, чего никогда ранее не было в ее комнате. Я часто
видел, как она опускала туда монеты, кольцо или какой-нибудь
амулет, иногда и я сам клал туда же некоторые вещи, ящичек
закрывали и почти сразу открывали " в нем уже ничего не было. Все
исчезало... Бюро стояло на четырех ножках, на два дюйма возвышаясь
над гладким столом, который был без изъянов. Несколько раз я видел,
что она помещала в один из ящиков свое кольцо и уходила из комнаты.
Я заглядывал в ящик, кольцо находилось на месте. Она возвращалась,
и не приближаясь к бюро показывала мне это кольцо на своем пальце.
Я опять заглядывал в ящик, но прежде чем она подошла к нему "
кольца там уже не было...
КТО ПИСАЛ "РАЗОБЛАЧЕННУЮ ИЗИДУ"?
"Рукописи" Е.П.Б., изготовленные в разное время, имели
большие отличия. Почерк определяет особенности характера, поэтому
человек, знакомый с ним, всегда способен определить любую страницу
Е.П.Б. Но при тщательном исследовании можно обнаружить по крайней
мере три или четыре варианта ее стиля, и каждый из них, постоянный
в продолжение нескольких страниц рукописи, дает новый
каллиграфический вариант... Один из почерков Е.П.Б. был мелкий, но
простой; еще один " отчетливый и свободный; другой " простой,
среднего размера и очень четкий; следующий " быстрый и
неразборчивый со странными иностранными буквами. Все эти стили
почерка были связаны с огромнейшими различиями в ее английском
языке. Иногда мне приходилось делать по нескольку исправлений на
каждой строчке, в других случаях, просматривая целые страницы, я
едва ли находил всего одну ошибку. Самыми лучшими были рукописи,
написанные для нее, когда она спала. Тому пример " начало главы о
цивилизации древнего Египта. Как обычно, мы закончили в два часа
ночи, оба очень уставшие, предвкушая перекур и последнюю беседу
перед сном. На следующее утро, когда я спустился к завтраку, она
показала мне целую кипу, по крайней мере 30-40 страниц рукописи,
написанных прекрасным почерком. Она сказала, что все это было
написано для нее Учителем, имя которого в отличие от других никогда
не упоминалось. Эти страницы были совершенны во всех отношениях и
пошли в печать без исправлений.
Любопытно, что каждое изменение в рукописи Е.П.Б. происходило либо
после того, как она на какой-то момент выходила из комнаты, либо
когда она входила в транс или абстрактное состояние, и ее взгляд
был безжизненно направлен мимо меня в пространство.
большие отличия. Почерк определяет особенности характера, поэтому
человек, знакомый с ним, всегда способен определить любую страницу
Е.П.Б. Но при тщательном исследовании можно обнаружить по крайней
мере три или четыре варианта ее стиля, и каждый из них, постоянный
в продолжение нескольких страниц рукописи, дает новый
каллиграфический вариант... Один из почерков Е.П.Б. был мелкий, но
простой; еще один " отчетливый и свободный; другой " простой,
среднего размера и очень четкий; следующий " быстрый и
неразборчивый со странными иностранными буквами. Все эти стили
почерка были связаны с огромнейшими различиями в ее английском
языке. Иногда мне приходилось делать по нескольку исправлений на
каждой строчке, в других случаях, просматривая целые страницы, я
едва ли находил всего одну ошибку. Самыми лучшими были рукописи,
написанные для нее, когда она спала. Тому пример " начало главы о
цивилизации древнего Египта. Как обычно, мы закончили в два часа
ночи, оба очень уставшие, предвкушая перекур и последнюю беседу
перед сном. На следующее утро, когда я спустился к завтраку, она
показала мне целую кипу, по крайней мере 30-40 страниц рукописи,
написанных прекрасным почерком. Она сказала, что все это было
написано для нее Учителем, имя которого в отличие от других никогда
не упоминалось. Эти страницы были совершенны во всех отношениях и
пошли в печать без исправлений.
Любопытно, что каждое изменение в рукописи Е.П.Б. происходило либо
после того, как она на какой-то момент выходила из комнаты, либо
когда она входила в транс или абстрактное состояние, и ее взгляд
был безжизненно направлен мимо меня в пространство.
Позднее мне объяснили, что требуется некоторое время после
вхождения в живое тело для соединения чьего-то сознания с мозговой
памятью предыдущего владельца. Если кто-то пытается продолжить
беседу до того, как произойдет это соединение, то возможны ошибки,
подобные вышеуказанным. Кто-то выходящий говорил: "Я
должен оставить эту мысль в уме, чтобы мой последователь смог
найти ее там", или Кто-то входящий, дружески поприветствовав
меня, спрашивал, каков был предмет обсуждения перед
изменением." [18, т.I, с.289-291]
вхождения в живое тело для соединения чьего-то сознания с мозговой
памятью предыдущего владельца. Если кто-то пытается продолжить
беседу до того, как произойдет это соединение, то возможны ошибки,
подобные вышеуказанным. Кто-то выходящий говорил: "Я
должен оставить эту мысль в уме, чтобы мой последователь смог
найти ее там", или Кто-то входящий, дружески поприветствовав
меня, спрашивал, каков был предмет обсуждения перед
изменением." [18, т.I, с.289-291]
"Они поняли, что я научился различать их и даже придумал им
имена, которыми мы с Е.П.Б. называли их, когда они отсутствовали.
Они часто приветствовали меня низким поклоном или дружеским
прощальным кивком, выходя из комнаты перед очередным изменением.
Иногда они беседовали со мной друг о друге, как говорят друзья о
своих знакомых, поэтому я узнал о некоторых их личных
историях." [18, т.I, с.246]
имена, которыми мы с Е.П.Б. называли их, когда они отсутствовали.
Они часто приветствовали меня низким поклоном или дружеским
прощальным кивком, выходя из комнаты перед очередным изменением.
Иногда они беседовали со мной друг о друге, как говорят друзья о
своих знакомых, поэтому я узнал о некоторых их личных
историях." [18, т.I, с.246]
Один из этих ее Alter Ego ("Второе Я"), которого я
затем встречал лично, носит большую бороду, длинные усы,
закрученные на раджпутский манер, переходящие в бакенбарды.
У него
привычка теребить свои усы в минуты глубокой задумчивости. Он это
делает механически и бессознательно. Временами личность Е.П.Б.
исчезала, и она становилась "Кем-то другим". Я наблюдал,
как она с отрешенным видом разглаживала и закручивала
несуществующие у нее усы, пока мой пристальный взгляд не выводил ее
из этого состояния, тогда она быстро убирала руку от лица и
продолжала свою писательскую работу.
Следующим был некто, кто не любил английский язык так сильно, что
не желал со мною разговаривать ни на каком другом языке, кроме
французского. У него был прекрасный артистический талант и
страстное увлечение всякими механическими изобретениями. Время от
времени приходил другой. Он сидел, небрежно чертил что-то
карандашом, сочинял дюжины станцев, содержащие и возвышенные идеи и
юмористические строки. Итак, каждый из них имел свои отличительные
особенности так же, как все наши обычные знакомые и друзья. Один
был хороший рассказчик, веселый и очень остроумный; другой
олицетворял собой достоинство, сдержанность и эрудицию. Один был
спокойным, терпеливым и доброжелательным помощником, другой
дотошный и иногда раздражительный. Один всегда подчеркивал и
объяснял научное и философское значение предметов, о которых я
писал, демонстрируя феномены мне в назидание; в то время как
другому я не осмеливался даже упоминать о них". [18, т.I,
с.244]
затем встречал лично, носит большую бороду, длинные усы,
закрученные на раджпутский манер, переходящие в бакенбарды.
привычка теребить свои усы в минуты глубокой задумчивости. Он это
делает механически и бессознательно. Временами личность Е.П.Б.
исчезала, и она становилась "Кем-то другим". Я наблюдал,
как она с отрешенным видом разглаживала и закручивала
несуществующие у нее усы, пока мой пристальный взгляд не выводил ее
из этого состояния, тогда она быстро убирала руку от лица и
продолжала свою писательскую работу.
Следующим был некто, кто не любил английский язык так сильно, что
не желал со мною разговаривать ни на каком другом языке, кроме
французского. У него был прекрасный артистический талант и
страстное увлечение всякими механическими изобретениями. Время от
времени приходил другой. Он сидел, небрежно чертил что-то
карандашом, сочинял дюжины станцев, содержащие и возвышенные идеи и
юмористические строки. Итак, каждый из них имел свои отличительные
особенности так же, как все наши обычные знакомые и друзья. Один
был хороший рассказчик, веселый и очень остроумный; другой
олицетворял собой достоинство, сдержанность и эрудицию. Один был
спокойным, терпеливым и доброжелательным помощником, другой
дотошный и иногда раздражительный. Один всегда подчеркивал и
объяснял научное и философское значение предметов, о которых я
писал, демонстрируя феномены мне в назидание; в то время как
другому я не осмеливался даже упоминать о них". [18, т.I,
с.244]
"Сможет ли кто-нибудь понять мои чувства после того, как
однажды вечером я обнаружил, что ничего не подозревая, я с веселым
легкомыслием поприветствовал степенного философа и тем самым
нарушил его обычное спокойствие? Воображая, что обращаюсь только к
своему "закадычному другу" Е.П.Б., я сказал: "Ну,
старая кляча, давай приниматься за работу!" В следующее
мгновение я покраснел от стыда " удивление и уязвленное
благородство на ее лице показывали, с кем я имел дело... Это был
тот, к кому я испытывал глубокое почтение. Не только за его
обширные знания, возвышенный характер и благородные манеры, но
также за его действительно отеческую доброту и терпение. Казалось,
что он проник в самую глубину моего сердца, стремясь пробудить мои
скрытые духовные возможности. Я узнал, что он выходец из Южной
Индии, обладал большим духовным опытом, это был Учитель Учителей.
Он жил под видом землевладельца, и никто вокруг не знал, кем он был
в действительности. О, я получил от него столько высоких мыслей,
разве я могу сравнить их с чем-либо в своей жизни!..
однажды вечером я обнаружил, что ничего не подозревая, я с веселым
легкомыслием поприветствовал степенного философа и тем самым
нарушил его обычное спокойствие? Воображая, что обращаюсь только к
своему "закадычному другу" Е.П.Б., я сказал: "Ну,
старая кляча, давай приниматься за работу!" В следующее
мгновение я покраснел от стыда " удивление и уязвленное
благородство на ее лице показывали, с кем я имел дело... Это был
тот, к кому я испытывал глубокое почтение. Не только за его
обширные знания, возвышенный характер и благородные манеры, но
также за его действительно отеческую доброту и терпение. Казалось,
что он проник в самую глубину моего сердца, стремясь пробудить мои
скрытые духовные возможности. Я узнал, что он выходец из Южной
Индии, обладал большим духовным опытом, это был Учитель Учителей.
Он жил под видом землевладельца, и никто вокруг не знал, кем он был
в действительности. О, я получил от него столько высоких мыслей,
разве я могу сравнить их с чем-либо в своей жизни!..
"Однажды вечером я получил запомнившийся урок. Незадолго перед
этим я принес домой два хороших мягких карандаша, очень подходящих
для нашей работы, один отдал Е.П.Б., а другой оставил себе. У нее
была плохая привычка брать якобы взаймы перочинные ножи, карандаши,
ластики или другие канцелярские принадлежности, при этом забывая их
вернуть; попав однажды в ящик ее письменного стола, они оставались
там, несмотря ни на какие мои протесты. В тот вечер Некто рисовал
лицо чернорабочего на листе бумаги, беседуя о чем-то со мной, как
вдруг он попросил у меня другой карандаш. В моем мозгу возникла
мысль, что если я отдам этот хороший карандаш, то попав в ее ящик,
он уже не вернется ко мне. Я не сказал этого, а только подумал, но
Некто с сарказмом посмотрел на меня, поставил свой карандаш в
подставку для ручек, некоторое время подержал его там и, о Боже!
Появилась дюжина карандашей, абсолютно таких же по форме и
качеству! Он не произнс ни слова, даже не удостоил меня взглядом,
но я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Подобного
потрясения я не испытывал в моей жизни никогда. И все-таки я вряд
ли заслужил этот своеобразный упрек, если учесть, каким
"захватчиком карандашей" была Е.П.Б." [18, т.I, с.245]
этим я принес домой два хороших мягких карандаша, очень подходящих
для нашей работы, один отдал Е.П.Б., а другой оставил себе. У нее
была плохая привычка брать якобы взаймы перочинные ножи, карандаши,
ластики или другие канцелярские принадлежности, при этом забывая их
вернуть; попав однажды в ящик ее письменного стола, они оставались
там, несмотря ни на какие мои протесты. В тот вечер Некто рисовал
лицо чернорабочего на листе бумаги, беседуя о чем-то со мной, как
вдруг он попросил у меня другой карандаш. В моем мозгу возникла
мысль, что если я отдам этот хороший карандаш, то попав в ее ящик,
он уже не вернется ко мне. Я не сказал этого, а только подумал, но
Некто с сарказмом посмотрел на меня, поставил свой карандаш в
подставку для ручек, некоторое время подержал его там и, о Боже!
Появилась дюжина карандашей, абсолютно таких же по форме и
качеству! Он не произнс ни слова, даже не удостоил меня взглядом,
но я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Подобного
потрясения я не испытывал в моей жизни никогда. И все-таки я вряд
ли заслужил этот своеобразный упрек, если учесть, каким
"захватчиком карандашей" была Е.П.Б." [18, т.I, с.245]
Е.П.Б. сообщала своим родным: "Когда я писала "Изиду",
то она давалась мне настолько легко, что это не было трудом, а
настоящим удовольствием. Почему меня нужно хвалить за это? Когда
мне говорят писать, я повинуюсь, а затем могу легко писать
почти обо всем " о метафизике, психологии, философии древних
религий, зоологии, естественных науках и многом другом. Я никогда
не задаюсь вопросом: "Могу я писать об этом?" или
"Справлюсь ли я с этой задачей?" Я просто сажусь и пишу.
Почему? Потому что тот кто все знает, диктует мне... Мой
Учитель, а иногда другие, знакомые по моим прошлым путешествиям...
то она давалась мне настолько легко, что это не было трудом, а
настоящим удовольствием. Почему меня нужно хвалить за это? Когда
мне говорят писать, я повинуюсь, а затем могу легко писать
почти обо всем " о метафизике, психологии, философии древних
религий, зоологии, естественных науках и многом другом. Я никогда
не задаюсь вопросом: "Могу я писать об этом?" или
"Справлюсь ли я с этой задачей?" Я просто сажусь и пишу.
Почему? Потому что тот кто все знает, диктует мне... Мой
Учитель, а иногда другие, знакомые по моим прошлым путешествиям...
Полковник Олькотт говорил: "После своего появления
"Изида" произвела такую сенсацию, что первое издание было
распродано в течение десяти дней. Критика в целом отнеслась к ней
благосклонно... Самое правдивое высказывание о ней " это слова
американского автора, что это "Книга, содержащая в себе
революцию." [18, т.I, с.294, 297]
"Изида" произвела такую сенсацию, что первое издание было
распродано в течение десяти дней. Критика в целом отнеслась к ней
благосклонно... Самое правдивое высказывание о ней " это слова
американского автора, что это "Книга, содержащая в себе
революцию." [18, т.I, с.294, 297]
Е.П.Б. " АМЕРИКАНСКАЯ ПОДДАННАЯ И РУССКАЯ ПАТРИОТКА
1878 год был важным годом в жизни Е.П.Б.: она, едва избежав
кремации, стала американской гражданкой, а затем уехала из
Соединенных Штатов навсегда. Первый случай так описала мадам
Желиховская:
"Весной 1878 года что-то странное произошло с Блаватской.
Однажды утром, приступив как обычно, к работе, она вдруг потеряла
сознание и не приходила в себя в течение пяти дней. Состояние
летаргии было настолько глубоким, что ее бы похоронили, если бы не
телеграмма, полученная полковником Олькоттом и его сестрой,
находившейся с ней в то время, от того, кого она называла своим
Учителем. В ней говорилось: "Ничего не опасайтесь, она не
умерла и не больна, ей необходим отдых; она переутомилась... С ней
будет все в порядке." Она, действительно пришла в себя, и
прекрасно себя чувствуя, отказывалась верить, что проспала пять
дней. Вскоре после этого Е.П.Блаватская строила планы отъезда в
Индию." [15, январь, 1895]
кремации, стала американской гражданкой, а затем уехала из
Соединенных Штатов навсегда. Первый случай так описала мадам
Желиховская:
"Весной 1878 года что-то странное произошло с Блаватской.
Однажды утром, приступив как обычно, к работе, она вдруг потеряла
сознание и не приходила в себя в течение пяти дней. Состояние
летаргии было настолько глубоким, что ее бы похоронили, если бы не
телеграмма, полученная полковником Олькоттом и его сестрой,
находившейся с ней в то время, от того, кого она называла своим
Учителем. В ней говорилось: "Ничего не опасайтесь, она не
умерла и не больна, ей необходим отдых; она переутомилась... С ней
будет все в порядке." Она, действительно пришла в себя, и
прекрасно себя чувствуя, отказывалась верить, что проспала пять
дней. Вскоре после этого Е.П.Блаватская строила планы отъезда в
Индию." [15, январь, 1895]
Все заработанные ею деньги за статьи в русских газетах,а также
первые выручки за публикацию "Разоблаченной Изиды" были
отосланы в Одессу и Тифлис для раненых солдат и их семей или в
Общество Красного Креста. В октябре 1876 года она дала новый пример
своих способностей к ясновидению. У нее были видения того, что
происходило на Кавказе на границе с Турцией, где ее двоюродный брат
Александр Витте, майор Нижегородского драгунского полка едва
избежал гибели. Она упоминала об этом факте в одном из писем к
своим родственникам. Когда она, как и прежде, описывала нам
призраки людей, предупреждавших ее о своей смерти за несколько
недель до того, как об этом можно было узнать из официальных
источников, мы были не сильно удивлены." [15, январь, 1895]
первые выручки за публикацию "Разоблаченной Изиды" были
отосланы в Одессу и Тифлис для раненых солдат и их семей или в
Общество Красного Креста. В октябре 1876 года она дала новый пример
своих способностей к ясновидению. У нее были видения того, что
происходило на Кавказе на границе с Турцией, где ее двоюродный брат
Александр Витте, майор Нижегородского драгунского полка едва
избежал гибели. Она упоминала об этом факте в одном из писем к
своим родственникам. Когда она, как и прежде, описывала нам
призраки людей, предупреждавших ее о своей смерти за несколько
недель до того, как об этом можно было узнать из официальных
источников, мы были не сильно удивлены." [15, январь, 1895]